Первый человек. Жизнь Нила Армстронга  - Джеймс Хансен

«Не слышал я никакой критики, – заявлял Фрэнк Борман, который вместе с Уолли Ширрой провожал экипаж Gemini VIII на Гавайи, встретив их на Окинаве после спасения из воды. – Я не стал бы участвовать в таком дерьме, если бы оно началось. Считаю, что Нил и Дэйв сработали отлично. Кажется, никто не понимает, как близко они оказались к грани катастрофы. Оглядываясь назад, эта авария была, вероятно, столь же опасна, как и то, что случилось потом на Apollo 13. Времени это заняло меньше, но, если бы у них кончилось топливо системы спуска в попытке остановить вращение, они стали бы покойниками». Ширра считал так же: «Все решения, которые Нил и Дэйв приняли тогда, были правильными».

Джин Кранц как раз принимал в ЦУПе вахту дежурного руководителя полета у Джона Ходжа, когда по радио раздался тревожный доклад Скотта. Как вспоминал об этом сам Кранц, «руководителю было бы непросто распознать в такой динамично развивающейся ситуации заевший во включенном состоянии двигатель как причину проблемы. Но он мог бы это и понять». Кранц не возлагает на экипаж ни толики вины, а вместо этого винит самого себя и других начальников и специалистов в Хьюстоне: «Я был чертовски доволен Нилом, как фактически любой, кто был как-то связан с программой». Выступая на разборе полета перед подчиненным ему персоналом ЦУПа по итогам экспедиции Gemini VIII, Кранц заявил: «Экипаж реагировал так, как был натренирован реагировать, и они отреагировали неправильно, потому что мы тренировали их неправильно. Мы не сумели понять, что, когда два космических аппарата состыкованы, их нужно рассматривать как один космический аппарат с интегрированной системой электроснабжения, одной системой управления и единым силовым корпусом. Нам повезло, чертовски повезло, и мы никогда не должны забывать уроки этого полета». В исторической перспективе новый взгляд на состыкованные корабли как на единую систему был, по мнению Кранца, самым важным уроком, вынесенным из программы Gemini: «Он оказал очень глубокое влияние на наш будущий успех как руководителей полета». Этот взгляд оказался особенно ценным, когда случилась следующая авария, которая могла привести к гибели экипажа в полете, – в 1970 году в ходе экспедиции Apollo 13.

Полностью соглашаясь с Кранцем по поводу того, на ком лежала вина за произошедшее, Крис Крафт заявлял: «Мы будто обхитрили астронавтов в этой ситуации. Я думаю, Нил и Дэйв делали в точности именно то, что я требовал бы от них. Какой смысл критиковать их теперь за это? Я думаю, некоторые астронавты скажут: “Я поступил бы лучше”. Но это просто самообман».

Никто не был более жестким, более откровенным критиком технического уровня пилотирования Армстронга, чем он сам: «Мне всегда казалось, что если бы я был чуть умнее, я смог бы верно определить причину проблемы и придумать что-нибудь быстрее, чем у меня получилось в действительности. Но у меня не вышло. Я делал то, что, как мне казалось, я должен был делать, и я понял, к каким последствиям это привело. Ты всегда выполняешь свою работу на пределе способностей». Возвратившись в Хьюстон, он выяснил, что за сутки или двое перед стартом их экспедиции нашлась проблема с системой жизнеобеспечения в их корабле. Чтобы ее исправить, техники извлекли нужный блок из корабля, чтобы заменить в нем одну или несколько частей. Интересно, что отвод, который запитывал отказавшую систему, был частью того же кабеля, который обеспечивал электричеством впоследствии отказавший ракетный двигатель. «И потому я предположил, – говорил Нил, – что где-то в процессе замены техники сделали что-то, повредившее изоляцию этого кабеля, что послужило причиной короткого замыкания в нем. Насколько я знаю, точную причину так и не нашли. Конечно, задняя половина космического корабля, отсек-адаптер, не возвращается на Землю вместе с нами. Поэтому, если что-нибудь и было в задней секции Gemini VIII, у нас не осталось шанса изучить ее и выяснить, что именно произошло».

Дэйв Скотт защищал мудрость действий своего командира в космосе гораздо более яростно, чем Нил: «Я никогда внутренне не сомневался в том, что мы все сделали правильно. Иначе мы просто не выжили бы». Если бы полет Gemini VIII окончился трагедией, размышлял позже Нил, «то возможно и такое, что произошедшее с нами навсегда осталось бы тайной». Скотт соглашается с этим: «Они не смогли бы узнать, что случилось на борту, потому что передачи с борта некуда было послать. Они не узнали бы, что проблема заключалась в самом Gemini, и не получили бы никаких данных, потому что корабль вращался слишком быстро». Такая непонятная трагедия «послужила бы большим ударом по программе. Нам пришлось бы долго идти к пониманию того, что произошло, если бы мы вообще пришли к нему». Без этого знания было бы очень трудно переходить к реализации программы Apollo. А затем, если бы пожар на Apollo тоже случился бы, как в реальности, но на несколько месяцев позже, убив еще троих астронавтов, нация могла перестать поддерживать космическую программу и саму идею высадки на Луну. Цитируя Дэйва Скотта, «не выйди мы из вращения, шоу не продолжилось бы».

Но все кончилось более или менее хорошо, и отдаленных политических последствий полет Gemini VIII не имел. «В полете они оба показали себя такими, какими мы и привыкли себе их представлять, – объяснял Майк Коллинз. – Не было ничего такого в последствиях этого полета, что сказалось бы на назначениях Нила и Дэйва в последующие экспедиции, абсолютно ничего. Если бы это был серьезный провал по их вине, дела пошли бы совсем иным образом». Астронавт Билл Андерс, первым космическим полетом которого стал исторический облет Луны на Apollo 8 в декабре 1968 года, соглашался: «Нил не только славился тем, что быстро соображал, он еще и никогда не стеснялся делать вещи, которые могли бы сыграть против него». По мнению Криса Крафта, то, как Армстронг повел себя в критической ситуации, придало NASA «еще большую уверенность в способностях Нила».

Через две недели после полета комиссия по итогам экспедиции Gemini VIII «решительно исключила» ошибку пилота как фактор аварийной ситуации. Комментируя выводы комиссии, Боб Гилрут заключил: «Фактически экипаж продемонстрировал замечательное летное мастерство, которое позволило преодолеть очень серьезную проблему и благополучно довести корабль до посадки». Не было никаких сомнений в том, что Армстронгу дадут еще одно назначение в полет в качестве командира экспедиции. NASA наградило обоих астронавтов медалью «За выдающиеся заслуги». От военно-воздушных сил США Дэйв также получил крест «За летные боевые заслуги». Кроме того, майора Скотта произвели в звание подполковника, а Нил получил прибавку к зарплате в 678 долларов, и его годичная зарплата после этого поднялась до 21 653 долларов – и теперь, благодаря его двенадцатилетнему стажу гражданской службы, он стал самым высокооплачиваемым астронавтом. 21 марта 1966 года, уже через два дня после окончания полета Gemini VIII, NASA назначило его командиром дублирующего экипажа, а Уильяма Андерса пилотом-дублером для полета Gemini XI – в этой экспедиции шесть месяцев спустя сближение и стыковку на орбите выполнили Пит Конрад и Дик Гордон.

Это было его последнее назначение в экипаж до участия в проекте Apollo.

Для нескольких тысяч жителей Вапаконеты их «сынок» был «космическим героем». 13 апреля 1966 года, три недели спустя после того дня, как горожане сидели перед телевизорами, нервно ожидая новости о том, что Gemini с «их мальчиком» успешно приводнился, городок в штате Огайо пережил нашествие пятнадцати тысяч гостей, слетевшихся отовсюду на чествование Нила.